Сатору никогда вел подсчет успешно исполненных заданий, успех для него всегда был менее значителен, чем проигрыш, о котором маг мог помнить очень долго, анализируя даже малейшие моменты, приведшие к провалу. Однако, поражения были частью хоть какого-то разнообразия. Но с недавних пор в жизни Годжо и без того появилось множество новшеств, из-за которых он, сидя на крыше одного из токийских высотных деловых центров, через несколько минут после изгнания, листал пособие для молодых родителей. Надпись на обложке обещала научить диалогу с “трудным” ребенком и помочь в воспитании, но у Сатору не хватало усидчивости для того чтобы дочитать до конца хотя бы один разворот. Листая страницу за страницей, шестиглазый пытался выцепить хоть что-то полезное, чего он не находил в множествах книг до этого, но единственное, на чем задерживается его взгляд это нелепые иллюстрации. Годжо предполагал, что быть родителем - не просто. К тому же, когда стараешься не допустить банальных ошибок в самом начале.
Взгляд голубых глаз скользит со страниц бесполезной макулатуры меж высотных зданий. Отсюда открывается великолепный вид на город, который омрачает всего одна деталь - барьер, принятый обзывать “куполом”, что скрывал одну из столичных библиотек Хибия. Сотворенный с целью сохранить секрет о недавно произведенном изгнании, все еще не был развеян Сатору только по причине того, что некоторое количество проклятой энергии все еще роилось внутри стен. Маг выжидал, будучи уверенным в том, что это место являлось убежищем не только особого ранга. Удивительно, насколько негативные эмоции студентов перед очередной волной экзаменов, были сильны, что породили сразу несколько проклятых духов. Поднимаясь с насиженного места, Годжо вскоре оказывается снова меж, частично опрокинутых, книжных рядов. Он выхватил книгу по воспитанию во время драки с проклятьем и теперь возвращал её на место, туда, где от отсутствия экземпляра образовалась единственная пустота на полке, кажется, этот раздел совсем не пользовался спросом у потенциальных читателей. Сгусток проклятой энергии вырывается из зазора между экземплярами о развитии ребенка и сексуальном воспитании подростка, но Сатору оказывается быстрее и перехватывает, принимающую форму руки, конечность, рывком буквально вытаскивая проклятье из-за полки, заставляя все книги попадать на пол.
Работать в одиночку весьма скучное занятие. Привыкнуть к тому, что рядом нет дружеского плеча, на которое можно опереться - оказалось сложной задачей. Но даже когда Годжо смирился с тем, что ему больше не нужна помощь, а работать им с Гето порознь оказалось весьма продуктивным подходом, то вот свыкнуться с полным отсутствием Сугуру в своей жизни маг был не в силах. Оглядываясь назад, Сатору винил себя в бездействии. Он был уверен в том, что если бы не был поглощен погоней за собственным хвостом, не стремился каждую секунду прыгнуть выше собственной головы, то непременно успел повлиять на своего напарника, когда впервые заметил изменения в его поведении. И какой же он “сильнейший”, если не смог даже помочь Сугуру? Они с Сёко даже не говорят о своем друге. Если бы Годжо не вытаскивал её из медицинского кабинета, врываясь в него словно цунами, то кто знает, может и Иэйри сошла бы с ума в окружении своих отчетов и пробирок. Уже двое из трех членов их предыдущей команды поддались более явной форме безумия и только Сёко, внешне безразличная к множеству вещей, все еще сохраняла рассудок. Возможно, все дело в том, что она не так уж и часто контактировала с проклятиями. Делая такой простой вывод в своей голове Сатору стало даже немного не по себе от того, что раньше он злился на напарницу за бездействие, ведь, скорее всего, именно оно уберегло Иэйри от судьбы, схожей с Годжо и Гето.
Книги, зависшие в воздухе вокруг Сатору, которыми дух пытался атаковать шестиглазого, с шумом упали аккурат в тот же момент, как проклятье разошлось на множество темных частиц, рассыпаясь прямо на глазах мага. Темно фиолетовая кровь каплями стекала вниз, оставляя след на “бесконечности”, что задерживала их, не давая добраться до тела Годжо. Здесь работа была окончена. Шестиглазый старался не устраивать разруху, но разве проклятья будут придерживаться подобной установки? Шкафы, опрокинутые в проходы и множество книг - признаки работы мага, но уборка не его забота, этим вскоре озадачат других. Годжо цепляет на стеклянную дверь главного входа лист, с рукописной надписью: “закрыто” и идет к небольшой телефонной будке. Сатору отчитался Яге об очередном удачном завершении, связавшись с ним при помощи телефона общественного пользования. Встречаться со своим учителем только ради отчета у мага не было ни малейшего желания, к тому же, у него помимо изгнаний проклятий появилась еще парочка неотложных дел.
В какой то момент ему стало настолько скучно, что Годжо вспомнил о последних словах смертоноснейшего из своих врагов и решил примерить на себя роль родителя? Тот мертвец упомянул о сыне, которого должны были продать клану Зенин и если сначала Сатору не обратил на эту информацию никакого внимания, то со временем понял, что сказанное было не случайностью. К тому же, возможность насолить одному из магических кланов он бы никогда не упустил, а тут как раз подвернулся такой шанс. А, может, именно талант паренька, который Годжо сразу разглядел в Мегуми, побудил Сатору обратить на него более пристальное внимание. С первого взгляда он увидел в юном Фушигуро того, кто в будущем сможет превзойти даже “сильнейшего”. Но Годжо совсем не ожидал увидеть еще одного брошенного ребенка - Цумики, которой было суждено стать необходимым дополнением к Мегуми. Заботиться об одном ребенке, не имея в этом какого-либо опыта - сложно, а за двумя, казалось, должно было быть еще сложнее. Но Сатору повезло. Маг мог только догадываться сколько времени дети провели, полагаясь во всем только на себя, но то, как эти двое справлялись совместными усилиями со всеми сложностями - наталкивало на мрачные мысли касательно этих самых сроков. Годжо пропадает целыми днями на заданиях, но под вечер возвращается, довольно быстро выработав в себе необходимую привычку.
Переступая порог их общего дома, Сатору первым делом бросает взгляд на обувь у входа. Замечая аккуратно поставленные две пары, он понимает, что Мегуми и Цумики дома. Но стоило быть особо внимательным. Из-за того, что паренек был обещан клану Зенин, те вполне могли прийти чтобы забрать “свое”. Прежде чем сказать что-либо Годжо прислушивается к обстановке. Не замечая чужой энергии или возможных остатков от неё, шестиглазый таки скидывает обувь и небрежно отодвигает ногой в угол, убирая с прохода. Шурша бумажными пакетами с тайяки и вторым - с продуктами, маг снимает с глаз очки с круглыми темными линзами и откладывает их на тумбу, что так удачно оказывается на его пути.
- Я дома. - Шестиглазый тянет каждый слог, говоря громко, оповещая детей о своем присутствии заранее, ведь что может быть хуже для ребенка, чем внезапное появление взрослого? Для Сатору это место, само собой, домом не являлось. С одной стороны он весьма грубо навязался, с присущей наглостью вторгся в жизнь тех, кто даже и не просил его о помощи. И если Цумики приняла его присутствие в их привычном ритме жизни спокойно, то вот с Мегуми все было куда сложнее. Его стремление защитить сестру и свою спокойную обыденность порождало конфликты, из которых Годжо не стремился выйти победителем, а лишь аккуратно прощупывал границы их взаимоотношений, день за днем не бросая попыток подобраться поближе. Рассчитывая на то, что рано или поздно Мегуми сам будет вынужден обратиться к опекуну за помощью в освоении своих сил, Сатору не настаивал на чем-либо и не торопил события. Проходя на кухню, Годжо ставит один из пакетов на стол, а второй раскрывает, доставая из него печенье в виде рыбы со сладкой начинкой.
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/29/0d/154/382101.png[/icon]