Сумеречный дол изменил Эйриса Второго.

Король слыл обладателем не самого простого характера. Хотя некоторые его все еще помнили, как милосердного и щедрого человека. Но с каждым годом, он все дальше уходил от этого образа, становясь кем-то иным. Раньше мириться с его странностями было можно. Рейгар, ровно как и все остальные, прощал королю его выходки, порой, весьма неуместные и противоречивые. Потому что помнил, каким он был когда-то и верил, что он все тот же. Просто нужно дать ему время прийти в себя после всего того, что с ним произошло.

Но теперь его странности обернулись совсем в ином свете. То время, что Эйрис провел в плену, терпя унижения и боль, сломало его. И эта трещина становилась стремительно шире и больше. На такое невозможно закрывать глаза. Своей подозрительностью он все более становился невыносимым. И принца Рейгара тяготило общение с собственным отцом.

Все стало хуже, когда кто-то из приближенных донес до ушей Эйриса о словах его десницы, который намекал, что спасать короля вроде бы как и не сильно нужно. Ведь у них уже есть его лучшая версия - кронпринц Рейгар. Слова Тайвина сбили тогда с толку молодого дракона. Конечно, вера Ланнистера, что первый отпрыск Эйриса может быть отличным правителем, в чем-то была приятна. Только вот правда была в том, что Рейгар не желал короны и не желал власти. Как бы ни старался отец, но сыну все это было чуждо. Рейгару куда приятнее сочинять баллады под открытом небом, в полном одиночестве, чем участвовать в политике.

Но он был ДОЛЖЕН.

И об это самое "должно" разбивалось всё.

Однако сейчас, глядя на то, как его отец сходит с ума, почему-то вспоминались слова Тайвина Ланнистера. В своем состоянии, Эйрис становился сумасбродным, истеричным и даже жестоким правителем. Разве такой король нужен Семи Королевствам? Но о том, чтобы пойти против собственного отца - крови от его крови, плоть от его плоти, - Рейгар даже и не помышлял. Он не строил заговоров и козней. Он не договаривался с десницей об измене за спиной у родителя.

И стоя сейчас перед отцом, под его пристальным взором, глядя на осунувшееся лицо с почерневшими глазами, на его отросшие желтые ногти, похожие на когти хищной птицы, принц ощущал усталость. Ему хотелось избежать этих разговоров. И этого допроса. Не по тому, что ему было что скрывать. А по тому, что отец ему не поверит. Эйрис уже все придумал в своей голове, и старательно подбивал все факты под придуманную им историю.

Его речь стремительно наполнялась безумием. Становилось не по себе не от того, что он говорил, а КАК. В его желании сжечь всех, кто считался предателем и врагом, читалась потребность уважить своё сумасшествие. Рейгар никогда не хотел бы знать, какие образы рисует у себя в голове Эйрис Второй. Но, к сожалению, он знал.

- Отец, я твоя кровь и я твоя плоть, - мягко вторил в ответ юноша, поднимаясь к Эйрису и склоняясь перед ним на одно колено. Рейгар взял его сухую руку с морщинившейся раньше времени кожей в свои ладони. В нём все еще тлела надежда, что быть может, именно ему удастся достучаться до остатков разума родителя. Отец всегда видел в нём своего приемника, называл "обещанным принцем". И если уж не ему вернуть отцу рассудок, то не один мейстер и его зелья не справится с подобной ношей.

- Я готов поведать тебя правду. Но настоящую истину, а не ту, о которой ты сейчас грезишь.

Не секрет, что Тайвин мечтал породниться с древней семьей, выдав свою дочь за кронпринца. Но каким бы мягким не казался Рейгар - он никогда не пошел бы на поводу у десницы своего отца, что бы тот ни замышлял. И в тоже время, с приходом сумасшествия отца, Рейгар все сильнее ощущал на себе ответственность за происходящее. Он не могу изменить что-то в прошлом, чтобы не допустить происходящего сейчас. Но в его руках есть будущее, в котором еще можно что-то исправить.

Подпись автора

от spectre