мать была права, когда демонизировала отношения с девушками — была, права, охаживая его тяжелыми ладонями за короткий неуклюжий поцелуй, за сам интерес. подобное может вскружить голову, заставить отвлечься от самого важного — от своей жизни — заставить запнуться, оступиться, промедлить с выбором. влечение к кому-то может загнать в могилу — в могилу, вырытую собственноручно. была права, когда предупреждала сотни раз. но ошиблась серьезно в одном — стоило не делать такого акцента на девушках, стоило охватить кругом любые отношения.

нил смотрит на эндрю каждый раз, когда может урвать момент. выходит как в дешевом романтическом фильме — с размытыми чужими лицами, заглушенными голосами других людей. глупо и нелепо, но одернуть себя практически невозможно, загонять обратно в реальность приходится пинками. не смотреть вовсе кажется выходом идеальным, но мысли раз за разом возвращаются к одному и тому же. на обратной стороне век четко отпечатавшийся образ — на губах навсегда застывший чужой вкус.

раньше место в его жизни было лишь одной одержимости — теперь же новая одержимость была за пределами поля. эндрю тяжелый, ощерившийся острыми лезвиями ножей, прожигающий янтарным взглядом. слишком умный — слишком обреченный своим же умом. он вписывается в картину мира нила слишком хорошо — ровно между экси и желанием жить по-человечески, без марафонских забегов между странами и именами. якорь, за который нил сам уцепился руками. утвердительная точка в конце предложения. гарант непривычного, нового — спокойного сна, без поиска пистолета под подушкой, ножа под матрасом.

еще бы не заходилось так сердце, не отдавалось бы ударами в ушах.

он видит его боковым зрением всегда — старается слушать ники, глядит в монитор упорно. ники многословный, общение с ним дается легко — ему не нужны ответы, он сам их себе даст на все неважные вопросы. важные же осмотрительно не задает, научили этому годы с миньярдами. ники тычет пальцем в монитор — в киноафишу, пестреющую новинками этого сезона. комментирует каждый третий фильм, каждого второго актера. составленный им топ-лист вероятных для посещения фильмов вызывает у джостена лишь улыбку — он отмахивается, бессовестно вставляет правдивое "если между тренировками и учебой успеем, конечно". не успеют — в расписании окна лишь для экси.

и для эндрю, за движениями которого нил так старается не следить.

— хэй... — он выдыхает коротко, когда закрывается дверь. глотает незаданные вопросы, когда щелкает замок. смотрит — прямо, жадно, даже моргает нехотя. любое упущенное движение может быть сигналом к действиям. нил пропускать сигналы — снова, опять — никак не хотел.

в ладонь на щеке хочется ткнуться носом, вжаться, вдохнуть полной грудью чужой щекочущий запах. рядом с эндрю накрывает тактильный бум — никогда не хотелось объятий, никогда не хотелось прикосновений, но здесь хочется украсть каждое дозволенное, растянуть настолько, чтобы перекрыть все года в бегах. вытравить шершавыми пальцами память о гонке на выживание.

пальцы чуть стискивают ткань футболки — сердце пропускает один удар, когда он ведет выше, покорно следуя по заданному чужой рукой направлению. выше — по рельефу мышц, до ребер, под которыми мерно бьется сердце. вторая ладонь зависает в сантиметре от перекосившейся футболки — нил выискивает глазами на его лице немое разрешение. касается медленно, осторожно. еще медленней — целует в белую кожу, в напрягшийся резко живот.

от собственной наглости сжимает горло — от чужого запаха туманит голову. хочется коснуться губами еще раз — и еще раз, до тех пор, пока не скажут "нельзя".