Хорошо.01/06/2019 12:03 AM

Чтобы набрать одно короткое слово у Райана уходит пять минут.
Еще шесть — чтобы перестать сверлить зависшим взглядом мигающий на экране смартфона курсор и быстро тапнуть по кнопке «Отправить». Пока не передумал.
С мыслями, казалось, он собирается намного дольше, но к порядку в голове так и не приходит.

И чем дольше он смотрит на сообщение Алекс, тем ярче вспоминает, как чувствовать что-то кроме бескрайнего ничего, в котором он тонет последнюю неделю.

Возможно, стоило бы написать еще что-нибудь, а не ограничиваться одним сухим, сдержанно односложным ответом.
Ему же хотелось, черт возьми, поговорить. Не замыкаться в себе, не бежать на внеочередное дежурство и до поздней ночи задерживаться на вечернем патруле туристических тропок, не донимать каждого второго жителя Хэйвен-Спрингс однотипным: «Вам требуется помощь с чем-нибудь?»
[как будто это избавит его от отцовского клейма]
Просто поговорить, пока не стало хуже.

Но пальцы замирают над экраном, и не заставить себя набрать еще хотя бы одно слово.

Райану на самом деле не хватало Алекс, и одиночество, с которым он сроднился за последнее время, превратилось из спасательного круга в петлей затянутый на шее груз, что тянет на дно.
[тебе еще есть, куда падать ниже, Райан?]
Он гипнотизирует пустое окошко диалога: нужные слова отказываются идти на ум, а те, что пытается оформить в связный текст, стоит перечитать, уподобляются бессвязному бреду, за сумбурностью которого теряется истинный смысл.

Это ведь не должно быть настолько сложно, разве нет?

Но Райан слово проходит курс принятия в ускоренном темпе и без предварительной подготовки.
И без возможности пережить по-настоящему, обдумать и отпустить, как полагается.
Оно гложет и грызет, не давая и минуты передышки.

Тянется за ним с самого собрания в «Черном Фонаре», когда так сложно признать вину отца в чем-либо [он ведь герой], но так легко поверить, что это Алекс, прошедшая через кошмар наяву, нуждается в срочной помощи и тщательном уходе [о ней ведь говорят слишком многое]. Даже когда отец переходит на личности, теряет голову и перестает быть собой, Райан не может — отказывается — верить, тупо мотая головой, как щенок, выброшенный на обочину. Так сложно сосредоточиться, так сложно понять, где правда, а где ложь, вскрывшаяся спустя годы.
Позже, оставшись наедине с собой, Райан ненавидит себя за каждую из этих проклятых мыслей, что он допустил в адрес Алекс.
Но что ему еще оставалось делать?
Семья всегда на первом месте — так ему говорят на протяжении долгих лет. Не девчонка, которую ты едва успеваешь узнать за пару недель.

Навещая отца за решеткой участка, Райан с трудом держит себя в рамках и не переступает границы.
И это, блять, непросто.
Ему хотелось бы повысить голос, из-за чего Пайку, профилактики ради, наверняка пришлось бы временно закрыть его в соседней камере, пока не остынет. Хотелось бы кричать и дать сдерживаемым обычно эмоциям волю, чтобы достучаться до отца и добиться ответов. Оправданий. Хоть чего-нибудь, кроме смиренного «мне жаль». Так было бы проще, чем видеть Джеда сдавшимся, будто все для себя уже решившим.
В себе Райан подобного смирения найти не мог, и невольно чувствовал, как детская обида застилает глаза, точно красная пелена.

Когда настырный журналист вылавливает его у участка и наседает с вопросами, Райану больших усилий стоит не оттолкнуть придурка в сторону, а процедить сквозь зубы:
— Никаких комментариев.

Когда такой же придурок караулит его у рабочей будки, Райан приходит в себя лишь после того, как сжимает чужой воротник в стальной хватке и впечатывает урода в деревянную стену.

После суда не остается ни разочарования, ни тоски, ни ненависти; уходит чувство обмана, навязчивое, словно чей-то внушающий шепот, повторяющий: «Тебе лгали всю жизнь», которому волей-неволей начинаешь верить.
Эмоции не исчезают, но сплетаются в тугой ком. Игнорировать его, погасить пыл и принять стало в какой-то момент проще, чем разбираться в чувствах. История с «Тайфоном» остается позади, отец теперь далеко, а жизнь продолжается.

Ведь так?

Об этом ведь и повествуют все эти дурацкие фильмы, которые крутят по кинотеатрам в середине лета: каждый маленький городок полон скелетов в шкафу, но затем все встает на места и не остается больше тайн.

Героем не такого фильма Райану хотелось быть.

— Алекс, — он негромко зовет её, давая понять о своем присутствии. Встает с причала поспешно — взволнованно. — Как… как ты?

В случае с Алекс скрывать эмоции не получится, но ему ведь ничто не мешает попытаться, верно?

Отредактировано Ryan Lucan (2022-07-23 20:33:38)