Утро в лав-отеле выдалось необычайно тихое. Шесть утра - как раз тот самый рубеж, до которого не каждый мог добраться, прокувыркавшись в постели всю ночь. Так и не сомкнув глаз, Санеми, сидя в кресле в самом дальнем углу номера, уже клевал носом, влив в себя все энергетики из автомата на этаже. Те его попросту уже не брали, в сон клонило нещадно, но и спать он не мог. В голове роилась тысяча мыслей, кипящий мозг никак не мог уйти в режим энергосбережения, хотя тело уже сдавало. Нужно было сменить обстановку, покурить, подышать, проветриться.

Отложив телефон, - за ночь, после длинной переписки с Масачикой, он заряжал его два раза, играя во все игры подряд, - собрав волю в кулак, Шинадзугава наконец поднялся на ноги и бросил беглый взгляд на кровать, а вернее огромный траходром (Канроджи, - этим отелем и еще десятком таких же, разбросанных по всему городу, заправляла именно она, - со своим дизайнерским видением постаралась на славу), где штабелями лежали трое: его Генья, в наушниках, сложив руки на груди и отвернувшись на бок, и оба Камадо. Те спали в обнимку. Брат бережно обнимал сестру, крепко и безмятежно спящую у него на груди. Это было настолько трогательное зрелище, что Санеми вдруг почувствовал как его тянет блевать и поспешил поскорее уйти.

Сладкая утренняя прохлада ударила прямо по лицу. Прикрыв за собой балконную дверь, Шинадзугава сделал глубокий вдох, набирая полные легкие воздуха и медленно его выдыхая. В голове начало проясняться, но он предпочел оставить все мысли в комнате и просто насладиться курением. Дома, среди орущих и кишащих там детей, ему это почти никогда не удавалось, да и появляться с сигаретой при самых младших было как-то...нехорошо, мать такое тоже не приветствовала, и пока Санеми от них официально не съехал (хоть и оставался с ночевкой через раз), приходилось жить по ее правилам. 

Вернувшись обратно в номер, он проверил телефон на предмет новых входящих сообщений, а когда таких не обнаружилось, ушел в ванную, чтобы убить время. Кёджуро написал, что появится утром, но каким именно не уточнил, утро-то понятие растяжимое. Холодная вода дала еще немного сил, чтобы продолжать держаться. Ополоснув бугристое от шрамов лицо несколько раз и прополоскав рот, Санеми вытерся бумажным полотенцем, - которые тут были на каждом шагу, благодаря долбанной и пытающейся все предусмотреть королеве траха Канроджи, - комкая его в бесформенный ком и бросая в урну.

Наверное, его полное офигевание от того, как здесь все устроено и продумано, - так, например, зеркало, открывающееся на себя, если потянуть за него, было напичкано презиками, - продолжилось, если бы не тихий стук во входную дверь. Подобравшись, Санеми прошел вглубь номера, возвращаясь к своему ночному посту - креслу и кофейному столику. Взяв с него пистолет, тут же снимая с предохранителя, он подошел к двери, и, помедлив всего секунду, чтобы прислушаться к происходящему в коридоре, бесшумно повернул замок, приоткрывая дверь всего немного. Цепочка не дала ей распахнуться широко. Шинадзугава выглянул в образовавшуюся щель.

Снаружи стоял Кёджуро собственной персоной. Его взгляд был уставший, волосы выглядели потускневшими. Похоже, они оба провели эту ночь без сна. Плечи Санеми облегченно расслабились, - шанс, что за дверью окажется не Ренгоку был примерно пятьдесят на пятьдесят, - и он впустил его, предусмотрительно прикладывая палец к губам, чтобы вел себя тихо и не разбудил еще спящих детей.

Сначала взглядом, а потом и кивком головы, Шинадзугава указал на балкон, приглашая выйти и поговорить с глазу на глаз там, ведь ему определенно было, чем порадовать Ренгоку Кёджуро.

Или огорчить, пусть решит сам.

Отредактировано Shinazugawa Sanemi (2022-06-28 22:00:15)

Подпись автора

— столп ветра...
— в точку. ветер, который снесет тебе башку, паскуда.