"Шел я лесом, вижу мост, на мосту ворона сохнет..." - Лойсо недовольно поморщился, стараясь отогнать назойливый стишок, словно тот был мухой, а не его собственными мыслями. Выходило скверно, а потому и без того крайне мрачное состояние духа его становилось ещё более мрачным. Подчинённые с утра уловив, что Великий Магистр находиться не то что не в духе, а совершенно вне духа, обходили его десятой дорогой, трогательно прижимались к стенкам и всячески изображали из себя орденскую мебель. Лойсово: " Великий Магистр сегодня не в настроении" всегда заканчивалось крайне печально. Но все прекрасно знали, что магистр не от великой злобы или ненависти может кого-то испепелить, - просто так могло выйти. В конце-концов, в Орден всегда попадали только лучшие из лучших. А лучшие должны уметь выживать.

  Небо над Ехо было отвратительно чистым и синим. Хурон призывно шелестел волнами, а где-то там, вне видимости, но вполне в радиусе слышимости - радовались жизни обычные простые люди, чью жизнь так легко и просто всегда было оборвать. Как и жизнь этого Мира.

  - Скучно, - Лойсо, небрежным движением руки, сменил за раз несколько расцветок в неба, только для того, чтобы остановится на цветах собственного Ордена. Чтобы о нём все не говорили, а всё-таки некоторого самолюбования он не был чужд. В конце-концов, он приложил столько усилий, чтобы боялись не только его, но и его творение, что грешно было бы этим не пользоваться. Меньше всего Пондохве хотелось быть той самой вороной, которую постоянно перекладывают то на мост, то под мост. Ворона, в общем-то, сама могла решить где есть быть, и мокнуть ей или же сохнуть.

  Резиденция Ордена уже совсем далеко, а Ехо уже совсем близко. Лойсо не так часто просто выходил куда-то пройтись, чаще всего он предпочитал перемещаться Тёмным Путём, но сегодня ноги сами его несли куда-то. Иногда такое с ним случалось. Правда, последний раз это было в далёком и почти забытом детстве.

  - Раз-два-три-четыре-пять! -Этот глупый стишок Магистр услышал от кого-то из послушников Ордена. И даже остановился, чтобы дослушать, что же такого принесли эти неугомонные дети в свою обитель, - Ночью, дети, нужно спать... Вышел Чиффа-Кеттариец, вышел Чиффа убивать... - было в этом потрясающем противостоянии нечто восхитительное. Нечто крайне потрясающее. Не так часто Лойсо подворачивались какие-то провинциалы, способные представлять хоть какую-то угрозу для него. И уж совсем интересным всё это делало то, что Мир мог рухнуть. "Кто б знал, - подумал Лойсо, глядя в изумрудное небо, в котором плыли пушистые оранжевые облачка, - что раскачивать лодку будет настолько весело". Конец света, Мира, крах Стержня, - это можно было называть как угодно, - уже ощущался. И Пондохве хотелось это увидеть, почувствовать, что значит - умирающий Мир.

  "Если уж и разносить квартал Ехо, то хоть в весело", - огненные буквы: "Вышел Чиффа погулять" презабавнейше смотрелись на фоне оранжевого неба. Появление их было кратким, они не остались таять в небе, просто вспыхнули и исчезли. "Небо всё равно потом перекрасят", - Лойсо не знал куда ему нужно было идти, но дорога сама ложилась под его стопы.

  Над его головой в ядовито-оранжевом небе, среди зеленых облаков, сияло солнце. Лойсо всем собой чувствовал что день будет - интересным. И, возможно, он будет не таким скучным, каким показался в самом своём начале.

Подпись автора

Мы сгинем навек, оказавшись обманом…
И станем золою для нового Древа.